Они стояли над ящиком в нерешительности, не зная, как лучше с ним поступить. Заика, конечно, мог бы легко вскрыть коробку, но он ждал команды, нетерпеливо облизываясь. Наконец Хромой, переглянувшись со Спичкой, кивнул. Мальчик почему-то надеялся, что внутри посылки окажется нечто, способное удовлетворить его жгучее любопытство.

Заика бросился к ящику и принялся одну за другой отрывать деревянные планки. Это оказалось не так-то просто – пальцы его побелели от напряжения, а лицо, наоборот, стало багровым. Но деревяшки всё-таки поддавались, ломаясь с резким треском.

Заика хорошо справлялся с такими задачами. И когда его сила могла принести пользу товарищам, переставал чувствовать себя ни к чему не годным болваном. Он знал, что в эти минуты никто не смеется над его заиканием.

Вскоре благодаря усилиям громилы стала видна солома, в которую было упаковано содержимое посылки. Оторвав последнюю рейку, Заика сунул руку внутрь. И вдруг из ящика что-то выскочило. Прут. Железный прут, который двигался сам по себе. Нечто вроде кости с лезвием на конце. Заика застыл, разинув рот. Тем временем из коробки выпрыгнул второй прут, точно такой же, как предыдущий. Сироты в ужасе отступили назад. Пруты продолжали выбираться из соломы.

Плакса спряталась за спиной Спички и закрыла лицо ладонями. Старшие ребята, напротив, смотрели во все глаза, не зная, как объяснить это нашествие оживших железок. И вдруг все пруты собрались воедино – и перед детьми возникло существо.

– Что это?! – взвизгнула Спичка.

– Не знаю! – крикнул Хромой.

– Н-никогда н-не видел такого…

– Плакса, стой рядом. Не шевелись.

Спичка положила свою руку поверх ладошек перепуганной девочки.

Существо походило на какую-то вывихнутую марионетку. Помесь железного паука и скелета Пиноккио. Вытянутая морда с острыми клыками напоминала волчью. Казалось, у монстра были некоторые трудности с перемещением в пространстве, будто он никак не мог найти точку опоры. Но вот, словно опровергая последнее наблюдение, странное тело выпрямилось и поднялось. Они не успели рассмотреть жуткий паучий скелет во всей красе. Монстр прыгнул.

Он приземлился на одну из этажерок. Но агрессивный скрежет и то, как он извивался в сторону детей, не оставляли сомнений в его намерениях. Существо желало им зла.

Сироты, не сговариваясь, разбежались в разные стороны. Хромой скользнул к выходу, Заика – к спальне, Спичка с Плаксой оказались возле окна. Монстр повернулся к девочкам, привстал на железных ножках и бросился на старшую. Спичка, прижав к себе Плаксу, ловко увернулась, и острые лезвия на концах паучьих лап вонзились глубоко в стену. Заодно показав, на что они способны. Плакса больше не плакала. Она была в шоке.

– Эй, грязное животное, получай! И еще! И это тоже!

Хромой стал швырять в паука книги, инструменты, всё, что попадалось под руку, пытаясь отвлечь внимание монстра на себя. Вслед за этим мальчик метнул деревянную рейку Заике.

– Давай, теперь ты!

– Гильотина!

Громила замахнулся внезапно обретенным оружием и бросился на существо, ковылявшее теперь в сторону Хромого. Тот, воспользовавшись яростным вмешательством друга, отбежал в более безопасное место. Заика бился яростно, однако паук защищался с неменьшим пылом, его железные лапы с лезвиями так и свистели в воздухе, отражая удары противника. Деревянная рейка вскоре раскололась, и монстр почти мгновенно поднялся на ноги, готовый прыгнуть на мальчика и пронзить его насквозь. Заика отступил, шаря вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно драться.

То, что он нащупал, спасло ему жизнь. Да и всем остальным тоже. Это была керосиновая лампа, которую Спичка поставила на секретер. Не медля ни секунды, мальчик бросил светильник в надвигавшийся на него скелетообразный ужас. Монстр тут же вспыхнул, будто был сделан не из железа, а из бумаги. Он закачался во все стороны, невыносимо заскрипел…

– Бежим! – крикнул Хромой.

Огонь уже перекрыл дорогу к выходу. Летавшие по квартире листы бумаги загорались, и пламя распространялось с невероятной скоростью. Дети распахнули ставни. Заика на бегу подобрал кожаный ежедневник, который Хромой в запале швырнул в монстра. И все четверо, не колеблясь ни секунды, выпрыгнули из окна второго этажа и, не оборачиваясь, бросились прочь.

И пока они неслись со всех ног, стараясь поскорее убраться в безопасное место, жуткие крики механического чудовища стояли у них в ушах.

– ТУК, ТУК, ТУК.

Было уже время обеда, и его желудок изо всех сил напоминал об этом. В ближайшее время он собирался пойти поесть. Человек еще раз постучал. Никакого ответа. Он прислонился к стеклянной двери, пытаясь уловить малейший шум внутри магазинчика. Но ни один звук не достиг его ушей.

Тогда мужчина приложил ладони козырьком ко лбу и прижался к витрине, надеясь разглядеть что-нибудь, из чего можно извлечь хоть крупицу информации. Опять без результата. Эта лавка, представлявшая собой смесь антикварного салона и магазина бижутерии, выглядела не очень-то презентабельно. Ее владелец был хорошо известен Службе безопасности как один из ведущих продавцов краденого в городе. Идеальный персонаж для небольшого персонального расследования, которое он проводил.

Жозеф Деланкр был человеком волевым и упрямым, из тех, что никогда не дают себя в обиду. Больше всего на свете он ненавидел две вещи: быть униженным и оказываться в тупике. И поэтому намеревался во что бы то ни стало разыскать маленьких негодников, которых упустил уже дважды. Первый раз – работая в приюте, второй – прошлой ночью. Бывший директор имел свои счеты с этой шайкой. Ведь из-за их побега он тогда потерял работу и был вынужден начинать карьеру практически с нуля.

Кроме того, новоявленный инспектор полиции намеревался одним махом убить сразу двух зайцев. Разобраться с бандой беглых сирот, а заодно и с этим подозрительным магазинчиком. Он последний раз постучал, потом с досадой толкнул дверь и, к своему изумлению, обнаружил, что она не заперта. Жозеф Деланкр вошел.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнул полицейский, втайне надеясь на обратное.

Не дождавшись ответа, он обследовал комнату, думая наткнуться на какие-нибудь предметы, связанные с детьми. Безрезультатно. Поскольку антиквар так и не появлялся, инспектор заглянул в служебное помещение, где обычно хранился товар, на котором еще не было ценников.

Если бы полицейский явился сюда после обеда, его бы непременно стошнило.

Тело перекупщика лежало на полу. Поза выражала запредельный ужас, на лице застыла бесконечная мука. Перед смертью он явно невыносимо страдал. Руки Ренара были раздроблены, как если бы попали под пресс. По всему телу виднелись кровоподтеки, оставленные словно железными тисками. Подавляя дурноту, Жозеф Деланкр исследовал место преступления, не упуская ни малейшей детали.

Когда он вышел из лавки, обедать больше не хотелось. На ближайшие несколько часов сама мысль о еде была ему отвратительна.